«Тормозной путь» импортозамещения

Инициативам бизнеса нужна системная поддержка

«Госпрограмма нуждается в детализации»

Председатель комитета Совета федерации по конституционному законодательству Андрей Клишас считает, что программа импортозамещения «провалена полностью». «Кроме бравурных отчетов отраслевых ведомств, нет ничего»,— написал он в своем Telegram-канале.

Менее критичны эксперты Высшей школы экономики (ВШЭ) которыеутверждают, что благодаря политике импортозамещения в последние годы использование импорта в промышленном комплексе России не превышает 40%.

Но проблема в том, отмечают эксперты, что уровень импортозамещения в разных секторах экономики сильно отличается. Он более высок в отраслях, «достаточно удаленных от технологической границы», к примеру, деревообработке и мебельной промышленности. А для обеспечения технологического суверенитета страны необходимо в ускоренном порядке развивать собственные исследовательские разработки и создание ключевых компонентов в системообразующих отраслях — машиностроении и электронике. По мнению аналитиков ВШЭ, требуются многомерные, разнесенные во времени решения с маневрированием в пространстве производственных мощностей, человеческого капитала и НИОКР.

Пока в системообразующих отраслях гибкости такого маневрирования не наблюдается. По словам генерального директора воронежского АО «Корпорация НПО “РИФ”», созданного на базе опытного завода микроэлектроники, Александра Иванова, «в нашей отрасли господдержки по импортозамещению практически нет»: «Нужно разрабатывать новые микросхемы, возрождать электронную промышленность в приоритетном порядке, поскольку на электронных компонентах сегодня работает практически все. Их износ в действующем оборудовании составляет более 50% и замене не подлежит. Российских аналогов нет и не будет в ближайшее время. У нас даже производство конденсаторов пока не наладили в необходимом объеме, дефицит «сопротивления» на два года вперед. Должна быть государственная программа по строительству импортозамещающих производств с новой технологией. Программа импортозамещения есть, но в ней детально не прописаны приоритеты с механизмами необходимого для создания новых производств объема финансирования, нет реестра конкретных системообразующих предприятий, которым в государственных интересах нужно оказать максимальную поддержку. Должна быть детализированная программа импортозамещения именно на сложные комплектующие — микросхемы, процессоры».

Председатель комитета Торгово-промышлен-ной палаты (ТПП) Воронежской области по промышленности Анатолий Чекменев на основе обсуждений в бизнес-сообществе этой проблемы, делает вывод, что существующие меры господдержки импортозамещения в полной мере не отвечают масштабным задачам технологического рывка в промышленности, который необходим стране: «Финансовая поддержка в рамках региональных программ не покрывает затрат даже на закупку одного высокотехнологичного станка, а чтобы войти в федеральную программу, нужно ориентироваться в множестве нюансов, преодолевать сложные процедурные механизмы».

Вице-президент ТПП Николай Щипелев акцентирует: импортозамещение — элемент инновационного развития предприятий, новые технологии и новая продукция: «Инновационное развитие может идти поступательно, если в каждом субъекте имеется и воплощается территориальная программа инновационного развития. Это общемировая практика. Должна быть выстроена региональная инновационная система (РИС) или национальная инновационная система. Когда в США на рубеже миллениума делали опрос, какое из достижений века самое важное для дальнейшего прогресса, большинство опрошенных назвали создание национальной инновационной системы. А такая система состоит из трех составляющих: нормативно-правовая база, наличие инновационной инфраструктуры — технопарков, офисов коммерциализации в вузах — и создание инновационной инфраструктуры внутри предприятий. И прямая поддержка власти, которая венчурно финансирует различные стартапы. Это делать надо, даже если «выстрелит» один из десяти стартапов. Инновационная система должна быть выстроена не только на уровне области, но и районов, тогда идее удобно будет вырасти до реального инновационного продукта».

Пока же ситуация такова, что успешные практики импортозамещения в системообразующих отраслях промышленности опираются больше«на предпринимательские мотивации, готовность компаний к модернизации», отмечает руководитель аналитической группы ВШЭ Юрий Симачев. Кейсы импортозамещения производственных компаний Черноземья только подтверждают это.

Обновление форматов

Так, воронежская компания «Рудгормаш» (РГМ), будучи единственным предприятием в стране, осуществляющим весь цикл создания бурового, обогатительного и горно-шахтного оборудования, без всякой господдержки успешно заместила импорт буровых станков для железорудной отрасли,разработала и вывела на рынок мобильный буровой станок для золоторудных, угольных карьеров, добычи алмазов. По словам коммерческого директора РГМ Татьяны Дрожжиной, триггером активного импортозамещения стали санкционные ограничения импорта, открывшие отечественным производителям освободившиеся ниши на внутреннем рынке, а основой — сохранение на предприятии конструкторского бюро и соответствующих компетенций.

«Компании, занимающиеся добычей драгметаллов и алмазов,поставили перед нами задачу выпуска облегченных станков,причем максимально адаптированных под сервис, доступный в России, то есть обеспеченных российскими запчастями. Для мобильности работать они должны на дизельном приводе. У нас ушло порядка четырех месяцев на то, чтобы переконструировать свой станок, еще столько же на поиск отечественных комплектующих, которые закупались по импорту. Гидравлику нашли на пензенском заводе, контроллеры, на которых строится электрика, — в Санкт-Петербурге и Китае»,— рассказала она.

По ее словам, пока РГМ выпускает станок на электрическом приводе, к которому покупается мощная дизель-генераторная подстанция: «Понятно, что станок с карьера на карьер не переедет как дизельный, но в пределах карьера передвигается, питаясь от подстанции. Это некое промежуточное решение, но оно дало возможность добывающим предприятиям работать и выполнять свою производственную программу».

Татьяна Дрожжина отметила, что удалось выйти на коэффициент технической готовности (КТГ, ключевой показатель эффективности оборудования, отражающий готовность к работе) буровых станков в 91%. «Это хороший показатель, если учесть, что уровня КТГ выше 95% практически не бывает»,— отметила она.

Импортозамещение потребовало от «Рудгормаша» смены привычного формата взаимодействия с заказчиком. Одна из крупнейших в мире алмазодобывающих компаний российская «Алроса», которая уже купила девять воронежских буровых станков, каждую неделю выходит с рабочей группой РГМ на «летучки» в режиме онлайн: заказчик и производитель вместе, шаг за шагом, корректируют возникающие в процессе работы шероховатости.

«Вызовы, связанные с санкциями, изменили менталитет потребителей: пришло понимание того, что все мы находимся в «одной лодке», и оттого, насколько слаженно работаем веслами, зависит скорость движения вперед»,— пояснила Татьяна Дрожжина.

Одна из крупнейших в мире и крупнейшая в России по объему добычи золота компания «Полюс» подписала контракт с «Рудгормашем» на поставку 15 буровых станков. Шесть из них уже запускают в работу, и РГМ предлагает проводить такие же совместные «летучки», чтобы в динамике анализировать КТГ оборудования, быстрее отрабатывать и снимать возникающие вопросы. Такая бизнес-цепочка, считают специалисты завода, более эффективна и более прозрачна.

В 2023 году «Рудгормаш» впервые достиг показателя, к которому стремился несколько лет — выпуск трех буровых станков в месяц. Теперь стоит задача перехода на дизельный привод, что значительно расширит рынки сбыта: такое оборудование ждут и угольные, золото- и алмазодобывающие компании.

Татьяна Дрожжина подчеркнула, что эта тема будет для РГМ главной на ближайшую перспективу. Конечно, она потребует немалых инвестиций в НИОКР, сертификацию опытного образца и испытания. «У нас уже есть эскизный вариант. Ускорить процесс его доведения до готового продукта можно было бы при реальной государственной поддержке, но получить ее достаточно сложно»,— пояснила она.

Чтобы отвечать требованиям самых передовых компаний, нужно переходить от автоматизации к роботизации. Заказчики хотят, чтобы буровой станок управлялся дистанционно. «Рудгормаш» взялся за эту задачу, согласовал техническое задание с потенциальными потребителями: и это тоже НИОКР, который может осуществляться или во временной парадигме «по возможности», или ускоренными темпами при наличии господдержки.

Эксклюзивные разработки

Еще один яркий пример активного импортозамещения без опоры на господдержку — Болховский завод полупроводниковых приборов (БЗПП) в Орловской области. Благодаря диверсифицированному бизнесу — а компания развивает более десятка направлений, от создания полупроводниковой продукции до выпечки кондитерских изделий и растениеводства, — она постоянно вкладывает в НИОКР немалые собственные средства.

В 2022 году БЗПП довел до серийного производства первую в России отечественную инсулиновую помпу «БЭТА». Годом ранее на площадке международного промышленного форума в Севастополе представил шаговый двигатель, на основе которого можно создавать двигатели разных типоразмеров для российской промышленности. Сфера их применения чрезвычайно широка: принтеры, в том числе 3D, робототехника, поворотные видеокамеры и многое другое. Пока в России шаговые двигатели никто не производит.

Сейчас БЗПП ведет опытно-конструкторские разработки по новому высокотехнологичному направлению — создание интерфейсных схем с изоляцией на основе микротрансформаторов. В России они пока тоже эксклюзивны.

К сожалению, такие примеры единичны. Чтобы импортозамещение набрало необходимые для технологического суверенитета страны обороты в условиях высочайшей неопределенности, необходимо, по мнению экспертов ВШЭ, «выстраивание предсказуемой политики государства в части приоритетов и последовательности действий в рамках политики импортозамещения».